воскресенье, 29 сентября 2013
А пока я здесь дипломлю, вырезаю ножничкам свои коллажики, мой мужчина погружается в мутные воды своих семейных проблем.
По его голосу по телефону я слышу, что мужнин бойкий старт в Мюнхене вылился в какую-то обычную тоску, о которой он сам себе не отдает отчета.
Я очень скучала по нему эти дни, но теперь, когда я понимаю, что он все-таки сник, я немного побаиваюсь его возвращения.
Но это все глупости, конечно.
По его голосу по телефону я слышу, что мужнин бойкий старт в Мюнхене вылился в какую-то обычную тоску, о которой он сам себе не отдает отчета.
Я очень скучала по нему эти дни, но теперь, когда я понимаю, что он все-таки сник, я немного побаиваюсь его возвращения.
Но это все глупости, конечно.
Нет времени анализировать, откуда берутся силы, чтобы, отработав неделю, на выходных ночи подряд пахать на диплом, как будто бы осталось не полгода, а три недели.Я не знаю, что я буду делать с этими работами через три месяца!
А что, если мне надоест?
А что, если я придумаю что-то другое?
Такие же дебильные вопросы, как и "А что, если я дурак?"
Надо перестать слушать на репке старые страдабельные песни и, послушав сердцебиение, принять магнезий и лечь спать.
вторник, 24 сентября 2013
Иногда, сойдя со своего Олимпа, я читаю ссылки на русские лайвжурналы. Точнее, я заглядываю туда, а потом с визгом и писком закрываю ссылки и удаляю их из хроники, чтобы они мне больше не попадались на глаза, и начинаю пиздеть про ебанутых русских, которые нихуя не понимают ни в чем, кроме своих ебанутых закостеневших категорий.
А потом понимаю, что везде одно и то же.
А потом понимаю, что везде одно и то же.
пятница, 06 сентября 2013
лето сморило меня последними лучиками - хитрая и немного подлая анастезия, потому что когда я проснулась, оказалось, что началась осень. вот так прямо солнце скрылось, полился дождь, головная боль прошла, я открыла глаза и снова принялась за работу.
среда, 04 сентября 2013
Дорогая вселенная, давай попробуем еще раз.
вторник, 03 сентября 2013
Можно я, пожалуйста, закончу сегодня писать двухстраничный текст о том, почему я хочу писать диссертацию, и пойти погулять, пока не начался весь этот ад?
понедельник, 02 сентября 2013
Побывав в воскресенье на работе, я расстроилась в очередной раз.
Во-первых, декадентность безбашенная, бессмысленная, совершенно тупая: снять огромный зал, заставить его мебелью, цветочками и алкоголем, чтобы туда пришли 300 (триста!) каки-то скучающих телемедиальных сучек и сучков и так надрались до чертиков, и похлопали в полсилы в свои ладошки с кокаиновыми ногтями. Все вообще потеряли какую-либо связь с внешним миром.
Посмотрела также на организатора всего этого, и сразу вспомнились все: Пелевин, Йоханн Хольтроп и другие ебанутые герои современной литературы и скетчей.
Потом во-вторых, конечно, позорище огромное: тут, блин, огромные рабочие-ящики выстраивают сцену, пилят и сверлят, все в нормальных кобминезонах, в защитной обуви и в перчатках. А мой ебанутый - ну, при всем уважении никаких других эпитетов у меня уже не находится - шеф пригласил единственную девушку-студентку, ассистентку по работе с головой, с которой ни у одного, ни у другого шефа не в порядке, и бывшего практиканта устанавливать инсталляцию, переклеенную горячим клеем и скотчем. Понятно, конечно, что все, что выглядит круто и ново - это все работа несчастных практикантов, которые, как я, хватаются за голову и краснеют от любительского подхода к серьезным делам.
Паааазззор!
Во-первых, декадентность безбашенная, бессмысленная, совершенно тупая: снять огромный зал, заставить его мебелью, цветочками и алкоголем, чтобы туда пришли 300 (триста!) каки-то скучающих телемедиальных сучек и сучков и так надрались до чертиков, и похлопали в полсилы в свои ладошки с кокаиновыми ногтями. Все вообще потеряли какую-либо связь с внешним миром.
Посмотрела также на организатора всего этого, и сразу вспомнились все: Пелевин, Йоханн Хольтроп и другие ебанутые герои современной литературы и скетчей.
Потом во-вторых, конечно, позорище огромное: тут, блин, огромные рабочие-ящики выстраивают сцену, пилят и сверлят, все в нормальных кобминезонах, в защитной обуви и в перчатках. А мой ебанутый - ну, при всем уважении никаких других эпитетов у меня уже не находится - шеф пригласил единственную девушку-студентку, ассистентку по работе с головой, с которой ни у одного, ни у другого шефа не в порядке, и бывшего практиканта устанавливать инсталляцию, переклеенную горячим клеем и скотчем. Понятно, конечно, что все, что выглядит круто и ново - это все работа несчастных практикантов, которые, как я, хватаются за голову и краснеют от любительского подхода к серьезным делам.
Паааазззор!
суббота, 31 августа 2013
Научный руководитель Хайн стопроцентно побежал сразу же после нашей встречи в соседний кабинет к Эберхарду и опросил его по полной программе, кто я, зачем и почему. А теперь вот сегодня пятница, а завтра у Каспарушки выпивон, а в воскресеньеце мне на работу, и никаких колокольчиков-бубенчиков. И надо выжать из себя хотя бы двадцать предложений.
Тут вот три не получается...
Тут вот три не получается...
среда, 28 августа 2013
Раз все так, то я буду до ранней ночи слушать Земфиру, звезду моей эмиграции.
вторник, 27 августа 2013
А ещё пересмотрела, что пишут другие в своих экспозициях к дипломам.
Ай-ай-ай, безобразие пишут.
А я так сильно занята какой-то дурней, типа, что я буду делать и как, что совсем забыла о самом главном вопросе, ответы на который хранят в себе ответы на все остальные вопросы, ever: ПОЧЕМУ?
Я не знаю, что сделать, чтобы снова обрести хотя бы один из сотни ответов на этот вопрос. Мне очень хотелось бы отложить все, но оно меня не отпускает и висит надо мной.
Ай-ай-ай, безобразие пишут.
А я так сильно занята какой-то дурней, типа, что я буду делать и как, что совсем забыла о самом главном вопросе, ответы на который хранят в себе ответы на все остальные вопросы, ever: ПОЧЕМУ?
Я не знаю, что сделать, чтобы снова обрести хотя бы один из сотни ответов на этот вопрос. Мне очень хотелось бы отложить все, но оно меня не отпускает и висит надо мной.
Вот бля тут все про комнаты расписались.
И я туда же, и я тоже напишу.
Бля, вот сколько можно раз в месяц менять местами бляццкие полки и кровать, а теперь еще и стол, чтобы нормально в комнате и спалось, и работалось, и чтобы работы можно было приютить на полу в ящике, а не лезть каждый раз по лестнице на шкаф, чтобы показать кому-то какой-то коллаж, и чтобы не надо было перерывать весь экспедит, чтобы найти биографию Дюрера???
Вот все ебанутые каталоги из икеи и все такое: это только для придурков, скрывающимися под масками "креативных". Креативный, бля. Не креативные они, а кретины. Дурацкие пустые столы с какими-то картинками и двумя-тремя красивыми коробочками.
Когда я работаю, у меня весь стол завален книгами - это научная работа.
Когда я работаю, у меня все должно быть под рукой: ножницы, дрель, клей, бумага, гвозди, шурупы - это креативная работа.
У меня пять ламп, шесть ящиков с материалом для коллажей, три коробки с красками, карандашами и фломастерами, две полки, по два-три ряда забитые книгами, и два стола. Как работают и что делают люди, работающие за столиком 70х50 см?
И я туда же, и я тоже напишу.
Бля, вот сколько можно раз в месяц менять местами бляццкие полки и кровать, а теперь еще и стол, чтобы нормально в комнате и спалось, и работалось, и чтобы работы можно было приютить на полу в ящике, а не лезть каждый раз по лестнице на шкаф, чтобы показать кому-то какой-то коллаж, и чтобы не надо было перерывать весь экспедит, чтобы найти биографию Дюрера???
Вот все ебанутые каталоги из икеи и все такое: это только для придурков, скрывающимися под масками "креативных". Креативный, бля. Не креативные они, а кретины. Дурацкие пустые столы с какими-то картинками и двумя-тремя красивыми коробочками.
Когда я работаю, у меня весь стол завален книгами - это научная работа.
Когда я работаю, у меня все должно быть под рукой: ножницы, дрель, клей, бумага, гвозди, шурупы - это креативная работа.
У меня пять ламп, шесть ящиков с материалом для коллажей, три коробки с красками, карандашами и фломастерами, две полки, по два-три ряда забитые книгами, и два стола. Как работают и что делают люди, работающие за столиком 70х50 см?
воскресенье, 25 августа 2013
Мне очень трудно сформулировать мысли. Иногда мне очень хочется написать что-то поэтическое, а голову лезут только какие-то научные термины. А иногда наоборот: очень хочется высказать более или менее научную или философскую мысль, а получается какая-то дадаистическая фигня.
Порой я записываю что-то куда-то, на какие-то бумажечки, в какие-то блокноты, которые стопками собираются у меня в специально отведенной для них полочке. Перечитывая, я думаю, что никому все это не надо - то есть, никому это не интересно (также, по сути дела, как никому не нужен этот дневник). Поэтому блокнотики просто продолжают лежать в столе. Когда-то так было и с искусством, а теперь, пройдя какой-то путь и отстрадав нужное время, и выплакав нужный объем, я знаю, что, мол, вот это пойдет, а вот это - ну никак не пойдет. То есть, критерии, по которым я сужу о собственной работе, имеются. Пусть через полгода я буду руководствоваться совсем иными критериями, но на данный момент главное - что они вообще существуют. Потому что это основа творчества: знать, почему ты делаешь, а уж потом что и как.
Именно этого мне не хватает в работах моих ровесников.
Раньше я очень расстраивалась. Наверное, потому что сама боялась этой неопределенности. А теперь, когда я знаю, что сама могу иначе, по-другому, я не переживаю, а продолжаю заниматься своим делом.
Порой я записываю что-то куда-то, на какие-то бумажечки, в какие-то блокноты, которые стопками собираются у меня в специально отведенной для них полочке. Перечитывая, я думаю, что никому все это не надо - то есть, никому это не интересно (также, по сути дела, как никому не нужен этот дневник). Поэтому блокнотики просто продолжают лежать в столе. Когда-то так было и с искусством, а теперь, пройдя какой-то путь и отстрадав нужное время, и выплакав нужный объем, я знаю, что, мол, вот это пойдет, а вот это - ну никак не пойдет. То есть, критерии, по которым я сужу о собственной работе, имеются. Пусть через полгода я буду руководствоваться совсем иными критериями, но на данный момент главное - что они вообще существуют. Потому что это основа творчества: знать, почему ты делаешь, а уж потом что и как.
Именно этого мне не хватает в работах моих ровесников.
Раньше я очень расстраивалась. Наверное, потому что сама боялась этой неопределенности. А теперь, когда я знаю, что сама могу иначе, по-другому, я не переживаю, а продолжаю заниматься своим делом.
пятница, 23 августа 2013
Я хотела написать о дурацком сердцебиении - от усталости и посиделок за компьютером, и о том, что надо спать, чтобы завтра не проваляться в постели до хрен знает когда.
А потом мне в голову пришла мысль об отпуске, и я вспомнила о моих ужасных дискуссиях с Клеменсом, и мое сердце промямлило что-то синергетику и про то, что смысл чувствительности в том, чтобы тот, кто рядом с тобой, выучился чувствовать.
А потом мне в голову пришла мысль об отпуске, и я вспомнила о моих ужасных дискуссиях с Клеменсом, и мое сердце промямлило что-то синергетику и про то, что смысл чувствительности в том, чтобы тот, кто рядом с тобой, выучился чувствовать.
воскресенье, 18 августа 2013
Лайтли, май дарлинг, - шепчет мне мой колдун с другого полушария.
Да, мой интимный повелитель, лайтли ай выл трай.
Вот плюнула на все и сменила походку на лайтли. И скачу и прыгаю, чтобы не погрязнуть в зыбких песках сожаления и страха.
Прыг-скок: не сегодня, так завтра. Не это, так то. Не поработаю, так посплю. Не высплюсь, так поработаю.
Все лайтли, дарлинг.
Да, мой интимный повелитель, лайтли ай выл трай.
Вот плюнула на все и сменила походку на лайтли. И скачу и прыгаю, чтобы не погрязнуть в зыбких песках сожаления и страха.
Прыг-скок: не сегодня, так завтра. Не это, так то. Не поработаю, так посплю. Не высплюсь, так поработаю.
Все лайтли, дарлинг.
пятница, 16 августа 2013
Хотела тут юзеру Доктор Мразь кинуть какую-нибудь ссылку на "реальное" Лакана, потому что с комментариями так как-то не вышло, но вот бля, порылась в рунете и наткнулась на какой-то сайт, где пишут Фройд вместо Фрейд, и меня перекоробило нах, и я решила ничего не постить...
четверг, 15 августа 2013
Каждое утро, когда я сижу в поезде и откатываю свои километры на другую сторону Рейна, мне очень хочется писАть, и я сожалею о тех днях и утрах, когда мне не надо было никуда ехать, но я все равно не писАла. Потом, немного посожалев, я достаю свой маленький блоктоник и пытаюсь занести туда пару слов - но страницы узкие, и предложение растягивается на три-четыре строки, а все мы знаем, как хреново, когда предложения кажутся длинными. (Иногда я представляю себе, что Толстой писал на рулоне бамуги для рисования из Икеи.)
Я расстраиваюсь, но потом понимаю, что как раз мои поездки и телесная активность помогают мыслям развиться. Когда я просыпаюсь и знаю, что у меня еще целый день впереди, чтобы подумать о том и сем, я просто лентяйничаю. А вот когда я знаю, что притащусь домой в семь и мертвоя пчелой увалюсь на диван, и думать уже ни о чем не смогу, вот тогда они, милые прямо лезут мне в голову, прямо просятся: запиши меня!
Исходя из этих упрощенных для русского дневника рассуждений, потихоньку выплывает образ жизни, который необходимо этаблировать, чтобы не спиться или не сколоться в дрызг.
Рутина обычная - нихт чек.
Голову мыть мылом и полоскать уксусом - чек.
Кокосовое молоко в кофе - тоже чек.
Кокосовое масло - тоже чек.
Йога - бля, не чек, а вот из списка надо было бы, наверное, больше всего.
Но как предсказывал наш старый друг Карл Густав Юнг, после трех-четырех раз пришел диссонанс - хорошо, что он пришел не через три-четыре года - и повалял мне всю йогу.
Голову мыть мылом и полоскать уксусом - чек.
Кокосовое молоко в кофе - тоже чек.
Кокосовое масло - тоже чек.
Йога - бля, не чек, а вот из списка надо было бы, наверное, больше всего.
Но как предсказывал наш старый друг Карл Густав Юнг, после трех-четырех раз пришел диссонанс - хорошо, что он пришел не через три-четыре года - и повалял мне всю йогу.
среда, 14 августа 2013
Нераскрытым еще с каких времен остался детектив про золотого носорога, ждавшего меня в Антверпене в квартире, в которой Гари Л. снимал комнату у старого галериста-алкоголика. Сколько лет уже у меня лежит плакат второго размера, разрисованный всеми цветами, разъясняющими, когда и какая картинка присоединилась к арсеналу носорогов, львов и Дюреров и других персонажей. Любовная история моя с графитными львами и другими экзотическими зарисовками проснувшихся после стольких столетий итальянских еще неученых так ничем и не закончилась. Она осталась висеть надо мной, как воспоминание об эпифании, никому больше кроме меня не доступное. Я очень хотела бы придумать, что история эта вовсе и не закончилась, но на самом деле она продолжается только в моей голове - когда я думаю о золотых носорогах и зайцах того времени.
Тогда мне еще больше хотелось, чтобы история не заканчивалась, и я все думала-думала, как же сделать из нее искусство. Ничего я, конечно же, не придумала, потому что считала, что в общей сумме вынесла из истории урок куда более веский, чем какие-то картинки. Да и любовное фиаско, которое я, корова нетерпеливая, потерпела, и отношения с другим мужчиной, а также наипростейшая неготовность к производству какого-либо искусства не позволили мне реализовать ничего подобного.
Но в последствии оказалось, что этот арсенал дал мне решающий толчок: я начала - тогда еще в цифровом виде - собирать изображения. (Иногда мне очень тяжело писать об этом по-русски. Особенно тяжело, когда я перевожу письма шефа с немецкого. В немецком есть слово das Bild, и оно значит все: от рисунка на бумажке до мульти-проекции на фасаде небоскреба. А по-русски я перебиваюсь с "картинки" на "образ", с "изображения" на "вид". Но на самом деле я собираю Bilder - самые разные, из книжек, журналов, из газет, из упаковок - словом, все, что мне привлекает по определенным критериям. О критериях отдельный разговор, а может быть, даже и весь диплом мой.)
Я не только собираю их, я научилась делать их ремами, а потом ставить их в контекст тех критерий, по которым я их собираю - то есть, нашла свой путь к искусству. Интересы меняются, тренировка делает меня более внимательной, более критичной, более остроумной.
Тренируюсь я в основном на блошином рынке, раз в месяц. Раньше я ходила туда с эссенскими однокурсниками, потом долго с Максом, а потом, когда все это обрушилось в один прекрасный момент, я начала делать вылазки наедине с самой собой. Я не пропускаю ни одного месяца, и даже в декабре или в феврале, в собачий холод одеваю ботинки и теплые тряпки и прусь по лужам или по сугробам к оптовому рынку. И сколько я всего перевидала за это время - как будто бы путешествие кругосветное, или хотя бы по Европе - сколько книг скупила, сколько работ сделала, сколько вдохновения получила.
Но вернемся к метафоре богоявления, уж очень я ее люблю - даже не смотря на Мишеля Онфрэ, продолжающего жрать мой мозг. (Это тоже совсем отдельный разговор, про Онфре, мне бы его сначала осилить, а потом уже варежку разевать, но на данный момент тема следующая, это так, в двух словах: Онфрэ пишет о иудейской религии как о главном источнике ненависти к своему телу и - соответственно - к телу женскому и женщине вообще. Я понимаю каждое слово и каждую мысль, и как она работает, и почему люди несчастливы, и почему они так сильно ненавидят плоть свою. Но у меня нет ненависти к моей плоти - и ответ на вопрос, почему, скрывается в солипсизме, сопровождающем меня с раннего детства, особенно в одном, довольно интимном аспекте - и поэтому, грубо говоря, у меня нет диссонанса с понятием богоявления. Но это - про религию - отдельный монолог.)
Этой весной мне подарили карманную иконку. Я бы себе сама в жизни не купила, а тем более не повесила бы на стену, веру в бога, каким его преподносит церковь, неважно какая, я давно уже оставила позади, и ценности все пересматривала уже по сто раз - а вот подарок есть подарок. Да еще какой:
Дух у меня от нее захватило. Никогда, болван, такой я не видела. Я, конечно, как полагается визуальному культурологу-маньяку, перечитала все википедии и гуглы - не так-то их уж и много про эту икону. Полгода я ходила влюбленная в этот образ, в синий цвет, в серебряный месяц и звезды, которых на этой репродукции не видно.
И вот в прошедшее воскресенье на блошином рынке - рука не поднимается написать "черт меня дернул" - вдруг из монотонной мелочи накатила на меня волна добротного синего пигмента. И я, как под гипнозом, остановилась, не веря своим глазам, перед моей остробрамской любимицей, и купила ее, не торгуясь и даже не глядя на того, кто продавал, и унесла ее, и носила целый день в торбе, и теперь она, шедевр мой золотой завораживает меня своим дивным образом.
Но это еще не все, конечно. Четко в разрез с Онфрэ за иконой следует очередной мистический караван:
Как и у большинства детей моего поколения, выросших в семьях академиков полуразвалившейся совдепии, в начале девяностых у меня, маленькой цiкавой, как говорят у меня на родине, девуленьки появилась Библия для детей - добротное издание Института перевода Библии в Стокгольме. Когда мне было 13, и мы паковали тяжелые сумки, особого выбора мне не предоставили. Почти все свои любимые книги, дорогие и знакомые с детства, мне пришлось оставить - я взяла с собой единицы. И среди них все-таки оказалась детская Библия. Я все надеюсь, что моя маленькая племянница когда-нибудь заинтересуется этими историями. Но суть не в этом.
Суть в том, что уже под конец своего похода в прошлой воскресенье, когда у меня уже остались какие-то копейки, я выудила из чьего-то ящика толстый каталог с какого-то локального аукциона и, открыв его одной рукой, оказалась здесь:
И меня, конечно, осенило: потому что женщина в поле на картинке справа - это, конечно же, Руфь. Пролистала в начало: действительно Руфь. Дети из семей совдеповских академиков знают, что на странице 147 в синей Библии для детей есть картинка Руфи
Тогда мне еще больше хотелось, чтобы история не заканчивалась, и я все думала-думала, как же сделать из нее искусство. Ничего я, конечно же, не придумала, потому что считала, что в общей сумме вынесла из истории урок куда более веский, чем какие-то картинки. Да и любовное фиаско, которое я, корова нетерпеливая, потерпела, и отношения с другим мужчиной, а также наипростейшая неготовность к производству какого-либо искусства не позволили мне реализовать ничего подобного.
Но в последствии оказалось, что этот арсенал дал мне решающий толчок: я начала - тогда еще в цифровом виде - собирать изображения. (Иногда мне очень тяжело писать об этом по-русски. Особенно тяжело, когда я перевожу письма шефа с немецкого. В немецком есть слово das Bild, и оно значит все: от рисунка на бумажке до мульти-проекции на фасаде небоскреба. А по-русски я перебиваюсь с "картинки" на "образ", с "изображения" на "вид". Но на самом деле я собираю Bilder - самые разные, из книжек, журналов, из газет, из упаковок - словом, все, что мне привлекает по определенным критериям. О критериях отдельный разговор, а может быть, даже и весь диплом мой.)
Я не только собираю их, я научилась делать их ремами, а потом ставить их в контекст тех критерий, по которым я их собираю - то есть, нашла свой путь к искусству. Интересы меняются, тренировка делает меня более внимательной, более критичной, более остроумной.
Тренируюсь я в основном на блошином рынке, раз в месяц. Раньше я ходила туда с эссенскими однокурсниками, потом долго с Максом, а потом, когда все это обрушилось в один прекрасный момент, я начала делать вылазки наедине с самой собой. Я не пропускаю ни одного месяца, и даже в декабре или в феврале, в собачий холод одеваю ботинки и теплые тряпки и прусь по лужам или по сугробам к оптовому рынку. И сколько я всего перевидала за это время - как будто бы путешествие кругосветное, или хотя бы по Европе - сколько книг скупила, сколько работ сделала, сколько вдохновения получила.
Но вернемся к метафоре богоявления, уж очень я ее люблю - даже не смотря на Мишеля Онфрэ, продолжающего жрать мой мозг. (Это тоже совсем отдельный разговор, про Онфре, мне бы его сначала осилить, а потом уже варежку разевать, но на данный момент тема следующая, это так, в двух словах: Онфрэ пишет о иудейской религии как о главном источнике ненависти к своему телу и - соответственно - к телу женскому и женщине вообще. Я понимаю каждое слово и каждую мысль, и как она работает, и почему люди несчастливы, и почему они так сильно ненавидят плоть свою. Но у меня нет ненависти к моей плоти - и ответ на вопрос, почему, скрывается в солипсизме, сопровождающем меня с раннего детства, особенно в одном, довольно интимном аспекте - и поэтому, грубо говоря, у меня нет диссонанса с понятием богоявления. Но это - про религию - отдельный монолог.)
Этой весной мне подарили карманную иконку. Я бы себе сама в жизни не купила, а тем более не повесила бы на стену, веру в бога, каким его преподносит церковь, неважно какая, я давно уже оставила позади, и ценности все пересматривала уже по сто раз - а вот подарок есть подарок. Да еще какой:
Дух у меня от нее захватило. Никогда, болван, такой я не видела. Я, конечно, как полагается визуальному культурологу-маньяку, перечитала все википедии и гуглы - не так-то их уж и много про эту икону. Полгода я ходила влюбленная в этот образ, в синий цвет, в серебряный месяц и звезды, которых на этой репродукции не видно.
И вот в прошедшее воскресенье на блошином рынке - рука не поднимается написать "черт меня дернул" - вдруг из монотонной мелочи накатила на меня волна добротного синего пигмента. И я, как под гипнозом, остановилась, не веря своим глазам, перед моей остробрамской любимицей, и купила ее, не торгуясь и даже не глядя на того, кто продавал, и унесла ее, и носила целый день в торбе, и теперь она, шедевр мой золотой завораживает меня своим дивным образом.
Как и у большинства детей моего поколения, выросших в семьях академиков полуразвалившейся совдепии, в начале девяностых у меня, маленькой цiкавой, как говорят у меня на родине, девуленьки появилась Библия для детей - добротное издание Института перевода Библии в Стокгольме. Когда мне было 13, и мы паковали тяжелые сумки, особого выбора мне не предоставили. Почти все свои любимые книги, дорогие и знакомые с детства, мне пришлось оставить - я взяла с собой единицы. И среди них все-таки оказалась детская Библия. Я все надеюсь, что моя маленькая племянница когда-нибудь заинтересуется этими историями. Но суть не в этом.
Суть в том, что уже под конец своего похода в прошлой воскресенье, когда у меня уже остались какие-то копейки, я выудила из чьего-то ящика толстый каталог с какого-то локального аукциона и, открыв его одной рукой, оказалась здесь:
Я очень обрадовалась этой находке, пополнившей мой мистический архив совпадений и образов, и купила каталог, тоже не торгуясь. Делиться мне такими штучками нескем, потому что это эпифания, и никто не прочувствует моей детской и профессиональной радости от отрытия новой мистическо-культурологовой связи, которая, как полагается, не остановилась на Библии и картинке в каталоге. Сегодня, пролистывая второй каталог, купленный тоже в воскресенье, тоже на рынке, но для других целей, я обнаружила (горизонтально повернуто): еще одну Руфь!
Я не задаюсь мистическими вопросами - на них все равно нет ответа. Вопрос только один: как переработать мистический арсенал, передав одновременно его линейные и симультанные аспекты?
Я не задаюсь мистическими вопросами - на них все равно нет ответа. Вопрос только один: как переработать мистический арсенал, передав одновременно его линейные и симультанные аспекты?
В другом дневнике остались слезы, которые годами проливала из-за Макса, а теперь он звонит мне из Берлина, и он просто такой же несносный болван, как и три, и четыре года назад, только ещё чуть-чуть несноснее. Он несет последнюю чепуху, мурлычет что-то в трубку, и я по сто раз переспрашиваю его: "Что-что? Ви битте?"
Я не могу поверить, что именно этот человек сыграл такую огромную роль в моей жизни.
И меня воротит, воротит, воротит от него, и ничего не движется во мне, ни в голове, ни в груди, ни в животе, ни между ног. Как будто бы его не было.
И я думаю: как долго и тяжело я росла.
Я не могу поверить, что именно этот человек сыграл такую огромную роль в моей жизни.
И меня воротит, воротит, воротит от него, и ничего не движется во мне, ни в голове, ни в груди, ни в животе, ни между ног. Как будто бы его не было.
И я думаю: как долго и тяжело я росла.